Родитель проявляет агрессию к ребенку. Как работать с таким запросом с помощью IFS-терапии

Быть родителями непросто. Как бы ни хотелось быть спокойными, понимающими и принимающими, происходят разные ситуации — ребенок не слушается, плачет, требует, капризничает. В таких ситуациях сложно сохранить самообладание и образ идеального родителя: мы срываемся на крик, угрозы и манипуляции. А после этого нас накрывают вина и стыд, ведь на самом деле мы этого не хотели.

В отношении родителей, которые проявляют агрессию к детям и потом винят себя, хорошо получается применять подход IFS, считает Варлакова Юлия, практикующий семейный психолог, IFS-терапевт, преподаватель курса «Терапия внутренних семейных систем (IFS): расширенный вводный курс». В статье делимся основными мыслями из ее видео. Вы узнаете:

Внутри каждого человека есть Сэлф — внутреннее Я — и внутренние части, которые несут в себе эмоции и чувства и иногда руководят нашими действиями. Основная идея подхода в том, что части должны выполнять свои цели и задачи и проживать эмоции в контакте с Сэлф. А вот когда одна часть захватывает контроль над нами, гармония нарушается. Подробнее об IFS-подходе вы можете прочитать в статье.

Теперь представим ситуацию: ребенок медленно одевается. Обычно родитель относится к этому спокойно, но именно сегодня он устал или торопится по делам. Он начинает злиться — это «включается» одна из его внутренних частей. Пока у этой части есть контакт с Сэлф, человек будет просто злиться. При этом он может понимать, что ребенок маленький, что он тоже мог устать, поэтому капризничает — это «включилась» другая часть.

Пока у этих частей есть контакт с Сэлф, родитель не сорвется на ребенка. Но как только часть, переполненная злостью, берет контроль в свои руки, человека затапливает агрессией, и он срывается. Сэлф никуда не девается, но эта часть оттесняет его и начинает руководить действиями родителя.

Под агрессивное поведение попадает большой спектр проявлений. Бывает, что родители ничего не говорят, но глазами метают молнии, или же говорят ледяным тоном. И ребенок, особенно если он чувствителен к эмоциональному состоянию родителей, испытывает в этот момент очень много противоречивых чувств.

Агрессия проявляется даже тогда, когда родитель уходит от ребенка, перестает с ним разговаривать или говорит что-то в духе «уйди, я не хочу с тобой разговаривать, ты мне такой не нужен» или заставляет почувствовать вину, говоря «подумай над своим поведением, ты должен извиниться». Внешне может выглядеть как отстранение родителя от ребенка, это тоже агрессия.

Вот что относится к агрессивному поведению, кроме прямого физического вреда:

На самом деле под родителем в контексте этой статьи можно понимать любого члена семьи, который общается с ребенком: мама, папа, бабушка или тетя. Это могут быть даже не родственники, а люди, работа которых состоит во взаимодействии с детьми, — например, учителя и воспитатели.

Работа начинается стандартно: вы знакомитесь с клиентом, спрашиваете о том, что привело его в терапию, чего он ждет от этого процесса. Нужно узнать больше о человеке, его семье, детях и условиях его жизни, а также обо всем, что вы считаете важным узнать для своей работы.

Запрос родители обычно так и описывают: «Я хочу относиться к своему ребенку иначе, перестать конфликтовать и срываться на него. Я просто попадаю в какое-то состояние, которым не управляю, а когда оно заканчивается, мне становится стыдно. Я не умею справляться с собой и эмоциями, которые меня накрывают, но очень этого хочу».

Некоторые клиенты описывают конкретные триггеры — действия ребенка, которые провоцируют сильные эмоции. Например, когда ребенок начинает разбрасывать вещи, или швырять еду, или когда он не просто плачет, а переходит на крик и визг — тогда родитель просто не может сдержаться, чтобы не накричать на него, хотя в остальных ситуациях спокойно реагирует. Другие люди не описывают конкретные ситуации, а говорят, что срываются в разные моменты. Возможно, из-за усталости или других причин, но это происходит спонтанно и очень неожиданно для них самих.

Чаще всего клиент описывает свои реакции на ребенка как чрезмерные, гораздо более интенсивные, чем подразумевает ситуация. А после срыва он ощущает другие эмоции — стыд, вину, беспомощность, ощущение личного провала как родителя.

Пересказ клиенту его истории сам по себе обладает терапевтическим эффектом. С помощью терапевта человек может увидеть и осознать все части, активированные в момент срыва. Сам он может даже не замечать всего многообразия эмоций и частей внутри себя.

Юлия Варлакова приводит пример — какую ситуацию могла бы описать терапевту мать ребенка и как можно было бы пересказать ее историю на языке частей.

Когда клиент описал ситуацию, нужно рассказать ему об идее множественности частей в IFS-терапии, чтобы он понял пересказ терапевта. Затем можно «вернуть» клиенту его историю.

Клиент может поправлять вас, уточнять, вспоминать и о других частях, которые включались в момент срыва. Все это важно записать, чтобы точнее создать «карту» человека, посмотреть на эту ситуацию целиком.

Пока вы создаете «карту» личности и частей, важно указать клиенту на то, как много частей в нем существует и как сложно может быть в таком состоянии.

При этом важно уловить, как человек реагирует на мысль о множественности частей. Кому-то она принесет облегчение: он даже не догадывался, что внутри него столько всего, и теперь чувствует сопереживание к себе. Это помогает сместить фокус внутрь себя и дает надежду, что с этим можно справиться. Многие люди, приняв эту мысль, спрашивают, что же тогда с этим делать, как найти выход из этой ситуации. Для терапевта это знак, что можно дальше переходить к практической работе с частями.

Но есть и те, кто может почувствовать себя виноватым: раз в нем столько частей, значит, проблема в нем. Многие родители охвачены самокритикой и стыдом, они уверены, что в них нет ничего хорошего. Поэтому важно нормализовать их хорошие намерения — конечно, если они действительно есть, иначе это уже совсем другая работа. Важно дать клиенту понять: злость на ребенка не характеризует его как личность. Это только одна его часть, которая почему-то его захватила, но на самом деле он не хочет так себя вести.

Если человеку все-таки сложно признать, что с ним все в порядке, не стоит сразу его переубеждать. Но можно обратить его внимание на то, что он пришел в терапию, значит, хочет решить проблему. Это говорит о том, что внутри него его части с добрыми намерениями.

Работа с частями поможет клиенту сочувствовать себе и ребенку
Он разберется, зачем ему нужна каждая часть, с какими эмоциями они связаны, от чего защищают. Это изменит его отношение к ним — он перестанет пытаться от них избавиться и вместо этого испытает понимание и сочувствие к ним и самому себе. Если мы не можем бережно относиться к себе, то и ребенку нам будет сложнее сопереживать.

Важно сначала поработать с частями-защитниками, а затем переходить к изгнанникам
Родительская агрессия и срывы чаще всего не связаны напрямую с ребенком и его поведением. Чаще всего задеты какие-то внутренние, глубокие и уязвимые части личности, которые хранят прошлый опыт человека, болезненные эмоции и чувства. В IFS-терапии они называются изгнанники.

Добраться до них не так просто: сначала нужно поработать с защитниками. Их функция — сбалансировать систему, чтобы глубокие сильные эмоции изгнанников не затопили человека и не вывели его из строя. И на самом деле терапевт до сих пор не видит всей картины, не знает, какие у клиента изгнанные части и какую боль они хранят. Но когда «защита» будет пройдена, вы с клиентом сможете пройти вглубь его личности и работать с уязвимыми частями.